— Несомненно, — равнодушно бросил Шустер. Он вообще не понимал, чего ради компаньон так интересуется смертью какой-то преподавательницы.

Школы, по сути дела, не очень интересовали их обоих. Их собственные дети уже выросли. Старший сын Бродриба служил в одном из министерств, а младший — в нефтяной компании. Более юные отпрыски Шустера портили уже кровь университетским профессорам. Тем не менее Шустер спросил:

— А что, собственно, с нею случилось?

— Она принимала участие в экскурсионной поездке на автобусе.

— Ужасный вид транспорта! — воскликнул Шустер. — На прошлой неделе в Швейцарии автобус свалился в пропасть, а два месяца назад при столкновении погибло около двадцати человек. Не могу понять, что из себя представляют теперешние водители!

— Это был автобус экскурсионного бюро «Знаменитые замки и парки Англии», — продолжал Бродриб. — Вы понимаете, что я хочу сказать.

Еще бы. Это ведь та… как раз та экскурсия, на которую мы послали мисс Как-там-её. За счет старика Рейфила.

— Да, мисс Марпл ехала в этом же автобусе.

— Она-то хоть не погибла?

Насколько мне известно, нет. Тем не менее, все это заставляет задуматься…

— Это была дорожная авария?

— Нет. Все случилось во время одной из вылазок. Они поднимались на гору по довольно крутой тропинке, и сорвавшийся обломок скалы ударил мисс Темпл. Ее доставили с сотрясением мозга в больницу, где она и умерла…

— Несчастный случай, — заметил Шустер и выжидающе посмотрел на компаньона.

— Меня это заставило задуматься, — продолжал Бродриб, — потому что я вспомнил… ну, та девушка училась как раз в Фелоуфилде.

— Какая девушка? Понятия не имею, о чем вы говорите, Бродриб!

— Та девушка, которую убил младший Рейфил. Мне приходят в голову разные мысли. Тут может быть какая-то связь с этой странной мисс Марпл, так пришедшейся по сердцу старику Рейфилу. Мог бы он и больше рассказать нам о ней.

— Какую связь вы имеете в виду? — поинтересовался Шустер.

— Через эту самую девушку. Фамилию ее я сейчас не помню, знаю только, что имя было несколько необычным. Да, вспомнил! Ее звали Верити! Верити Хантер или, может быть, Хант. Тогда были убиты несколько девушек, и она была одной из них. Труп нашли через шесть месяцев, милях в тридцати от того места, где она исчезла. Она была, если не ошибаюсь, задушена, а лицо потом изуродовано так, чтобы ее нельзя было опознать… хотя, конечно, ее все равно опознали. Остались ведь платье, сумочка, украшения… какое-нибудь родимое пятно или шрам на теле. Установить личность в подобных случаях не так уж трудно…

— Насколько я помню, потом был судебный процесс, не так ли?

— Совершенно верно. Парня подозревали в убийстве еще пары девушек, но там улики были не очень убедительными, и обвинение было построено только на этом случае. Тут улики были в изобилии… Не говоря уже о прошлом обвиняемого… рукоприкладство, попытка изнасилования… Ладно, ладно, мы знаем, что в наши дни означает обвинение в изнасиловании. Мамаша уговаривает дочь подать заявление об изнасиловании, даже если все сводилось к тому, что дочка уговорила парня прийти к ней в гости — мамы не будет дома, папа уехал в отпуск — и не успокоилась, пока не уложила его с собою в постель. Впрочем, это к делу не относится. Знаете ли, я думаю о том, нет ли какой-то связи между этой историей с Джейн Марпл и Майклом Рейфилом.

— Его вина была установлена, не так ли? Его приговорили к пожизненному заключению?

— Не помню точно… это было так давно… может быть, сделали скидку на «ограниченную вменяемость».

— И эта Верити Хант или Хантер воспитывалась в школе мисс Темпл? Но ведь она, насколько я помню, не была уже школьницей, когда ее убили.

— Разумеется. Ей тогда было лет восемнадцать — девятнадцать. Жила она не то у родственников, не то у друзей своих покойных родителей, хороших людей, у которых, все говорят, она была любимицей. По их отзывам она была «застенчивой, немного робкой девочкой, сторонившейся чужих и не имевшей никаких дружков». Что там могут знать родственники о том, с кем дружит девушка! В таких вопросах это удивительно ловкие создания, а молодой Рейфил был к тому же исключительно привлекательным юношей.

— Не было никаких сомнений в том, что именно он преступник?

— Ни малейших. Во время процесса он наговорил кучу лжи. Защитник поступил бы разумнее, не дав ему говорить. Пара друзей пыталась создать ему алиби, но было доказано, что все они лгали.

— И какое же, в целом, у вас от всего этого впечатление?

— Да никакого. Меня мучает только мысль — не связана ли как-то со всем этим новая смерть.

— Как это?

— Ну, понимаете… обломок скалы скатывается и попадает кому-то прямо в голову… не очень-то это обычно. Мой опыт говорит, что обломки скал не скатываются сами по себе.

Верити

— Верити, — пробормотала мисс Марпл. Элизабет Темпл скончалась накануне вечером, а мисс Марпл сейчас снова сидела в гостиной Олд Хауза. Оставив розовую детскую кофточку, она вязала теперь лиловый шарф — темно-лиловый, словно в знак траура.

Официальное следствие было назначено на одиннадцать часов завтрашнего дня. Был приглашен и священник, чтобы отслужить поминальную службу за душу покойной. Все остальное взяли на себя строго одетые, с унылыми лицами сотрудники похоронного бюро совместно с полицией. Участники экскурсии согласились, что на следствии будут присутствовать все, а большинство решило задержаться и еще немного, чтобы принять участие в поминальной службе.

Мисс Глинн навестила мисс Марпл в «Золотом вепре» и уговорила вернуться в Олд Хауз и побыть там, пока экскурсия не отправится дальше.

— Так вы хоть избавитесь от репортеров, — сказала она.

Экскурсия должна была быть продолжена после богослужения. Первая остановка в расположенном за 35 миль Саут Бидстоне, а дальше все по плану.

Мисс Марпл с благодарностью приняла приглашение. Ей было ясно, что часть участников экскурсии вернется домой, решив не продолжать связанную с тягостными воспоминаниями поездку, часть же не откажется от дальнейшего осмотра достопримечательностей, деньги за который уже уплачены, из-за того, что прискорбный несчастный случай несколько нарушил расписание. Она хорошо понимала и тех и других. Многое будет зависеть, подумала она, от того, чем закончится следствие.

Сейчас мисс Марпл — отдав долг вежливости и побеседовав со своими хозяйками, вязала лиловый шарф и обдумывала, как ей действовать дальше. Кончилось тем, что, продолжая старательно вязать, она обронила одно-единственное слово: «Верити». Это был словно камешек, брошенный в пруд только для того, чтобы посмотреть, что из этого будет — если что-то будет вообще. Означает ли это слово что-то для трех сестер? Может быть, да, может быть, нет. Если они прореагируют, надо будет повторить попытку при встрече с другими участниками экскурсии. Как-никак, это было одно из последних слов Элизабет Темпл. Стало быть, — подумала мисс Марпл, продолжая автоматически вязать, — стало быть: Верити.

Что может вызвать брошенный в пруд камешек? Легкий всплеск? Расходящиеся волны? Или ничего? Будет ли вообще какая-то реакция? Хотя по лицу мисс Марпл нельзя было бы об этом догадаться, но глаза, спрятанные за стеклами очков, пристально следили за каждым движением сестер. Тут у нее был большой опыт: в Сент-Мэри Мид она так же наблюдала за своими соседками в церкви или благотворительном обществе, когда внезапно всплывали какая-нибудь любопытная сплетня или слух.

Миссис Глинн опустила книжку, которую она держала в руках, и удивленно посмотрела на мисс Марпл. Удивление было, собственно говоря, вызвано не самим словом, а тем, кто его произнес.

Клотильда прореагировала совершенно иначе. Она подняла голову и чуть наклонилась вперед, глядя не на мисс Марпл, а через всю комнату — в окно. Сжав кулаки, она сидела неподвижно, а глаза ее медленно наполнялись слезами. Мисс Марпл опустила голову, сделав вид, что увлечена вязаньем, но не упустила ни одной мелочи. Слезы стекали по щекам Клотильды, но она не вынула платка, даже не пошевельнулась. Весь ее вид выражал скорбь, глубоко тронувшую мисс Марпл.